Философия права в России во второй половине XIX начала XX века
Философия права в России во второй половине XIX начала XX века
ТЮМЕНСКИЙ
ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ
КАФЕДРА ФИЛОСОФИИ
ФИЛОСОФИЯ
ПРАВА В РОССИИ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX НАЧАЛА XX ВВ.
ТЮМЕНЬ - 1997
План
Введение 3
- 5
Глава I
Чичерин Б.Н.
о праве 6
- 11
Глава II
Чичерин о
понятии и сущности государства 12 - 16
Глава III
Новгородцев
П.И. о правовом государстве 17 - 24
Заключение 25 - 27
Список
использованной литературы 28 - 29
Введение
В истории политической и
правовой мысли России важное место занимают буржуазные теории второй половины XIX - начала XX века, представленные такими
видными именами, как Муромцев, Градовский, Чичерин, Савальский, Коркунов,
Шершеневич, Новгородцев, Глестяковский, Петражицкий и другие.
На рубеже XIX -
XX вв. на базе
форсированного развития российского капитализма происходило соединение рабочего
движения с социализмом. В Россию переместился центр мирового революционного
движения. Рядом с общим подъемом искусства, литературы, науки активизировалась
буржуазная теория государства и права. Об этом свидетельствует не только
увеличившийся поток политико-правовой литературы, но и, прежде всего,
восхождение новых имен общеевропейского масштаба: Муромцева, Градовского,
Чичерина, Ковалевского, Коркунова и других.[1]
Положение российской
буржуазии второй половины XIX в. было весьма противоречивым. Заинтересованная в
установлении парламентарных институтов, она из-за боязни революционного
крестьянства и пролетариата в то же время мирилась с царизмом. Это служило
питательной почвой политического движения и политической теории
буржуазии-либерализма.
Либерализм в России
зарождается еще в 30 -40-х гг. XIX в. в недрах единого оппозиционного лагеря. Демократизм
не противостоял так резко идеологии либеральной оппозиции. Передовые люди
России поняли, что дни крепостничества сочтены, и поэтому задумывались о путях
дальнейшего развития страны. Русские умы разделились во взглядах не только на
будущее, но и на прошлое своей родины. По контурам скрытого во тьме веков
прошедшего они пытались определить вехи грядущего. Интерес к истории в
значительной степени подогревался также тем, что в условиях свирепой цензуры
обсуждением сугубо наукообразных и исторических проблем было легче
завуалировать обсуждение самодержавно-крепостного строя.
В результате дифференциации
оппозиционного движения в середине 50-х годов в России складывается либерализм
как особое политическое движение и как доктрина.
Русскому либерализму присуще
общие черты либерализма как буржуазного общественного и идеологического течения
эпохи домонополистического капитализма: требование ликвидировать феодальные
пережитки в экономике, тормозившие развитие капитализма; свобода частного
предпринимательства; невмешательство государства в экономическую сферу;
обеспечение минимума гражданских и политических свобод; требование конституционной
монархии. Осуществление этой программы расчистило бы путь развитию буржуазного
строя, но оставило бы значительные привилегии прежнего господствующего класса,
прежде всего основу его экономической мощи - крупное помещичье землевладение и
первенство в государственном аппарате.
В движении русских либералов
ярко проявилось стремление провести мирным путем “сверху” необходимые для
развития капитализма реформы, соглашательство с правящей верхушкой.
Заинтересованные в преобразованиях либералы, однако, не были настолько сильны,
чтобы вытеснить другие политические группировки и самостоятельно осуществить
свою программу.
В 80-х годах либералы по
прежнему выступали за самотрансформацию абсолютизма в конституционную монархию
и ограничивались верноподданнейшими адресами, высочайшее имя, в котором
призывали императора восстановить и развить дух реформ 60-х годов.
Либерализм сохранил свое
значительное влияние и в период перехода России в империалистическую стадию в
начале XX в. Усиление экономической
мощи буржуазии и в это же время сохранение самодержавия вызвали в условиях
пролетарского этапа освобождение движения активизации либерализма.
Глава
I
Чичерин
Б.Н. о праве
Либеральная мысль зарождалась
в постоянном противостоянии и преодолении традиций самодержавного и
крепостнического произвола, бюрократической безответственности. Она была
направлена на поддержку и обоснование дальнейших реформ, на признание за
индивидом права на достойное существование. Одной из центральных тем
либеральной правовой публицистики стало воспитание уважения к праву.
После либеральных начинаний
Александра I и обсуждения этой темы в литературе (Сперанский, Карамзин) малочисленная
группа российских либералов последующих периодов - “Эпохи великих реформ” и
“отката реформ” - сочетала свои либеральные устремленные с большой дозой
просвещенного консерватизма. Эта группа могла быть представлена прежде всего
именами Чичерина, Муромцева, Коркунова, Ковалевского.
Крупнейшей фигурой в
либеральной философской мысли второй половины века был Борис Николаевич Чичерин
(1828 - 1904), автор пятитомника “История политических учений” (1869 - 1902), а
также ряда фундаментальных работ в области государствоведения и философии права
- “О народном представительстве” (1866), “Курс государственной науки” (3 части,
1894 - 1898), “Философия права” (1900). Активный защитник “великих и прекрасных
реформ” начала царствования Александра II и сторонник в отдаленной
перспективе, Чичерин - после непродолжительной профессиональной карьеры в
Московском университете (1861 - 1867) - оказался в опале и долгие годы провел
в уединении родового поместья.[2]
Восприняв многие идеи
российского западничества, Чичерин пошел дальше по пути усиления таких аспектов
их доктрины, как приоритетная роль государства в осуществлении реформ,
парламентарный и конституционный строй, доктрина “правового государства”, и
тому подобное. Чичерин считая, что главным конструирующим элементом культуры
является центральная государственная власть, оттесняющая на второй план
сословные и корпоративные интересы и влияния.
В России особенностью
государственного строя оказалось большее, по сравнению с Западом, развитие
монархической власти и абсолютизма. Отсутствие сильных феодальных союзов и
слабость буржуазии этому способствовали: “Историческое значение самодержавной
власти дало ей такую мощь, какой она не имела ни в одной европейской стране и
перед которой должны были низвергнуть всякие представительные учреждения”.[3]
Гегелевская философия была
одним из основных факторов при формировании воззрений Чичерина. Хотя с годами
его отношение к Гегелю претерпевало определенные изменения, он все же
постоянное ориентировался на основные философско-методологические положения
немецкого мыслителя. При этом Чичерина более привлекала сама глобальная система
немецкого философа, именно поэтому его часто называли сторонником правового,
или консервативного гегельянства. Его магистерская диспозиция, ставшая новым
словом в русской истории и правоведческой мысли, относится к истокам
государственной школы в русской историографии. Во-первых, разделяя традиционные
западнические воззрения на особенности русской истории, он склонен к
утверждению общечеловеческого принципа в мировой истории. Во-вторых,
чрезвычайно важное значение он уделяет роли государства в историческом процессе.
Сравнивая историю России с западноевропейской, Чичерин подмечает, что в России
многое учреждалось государственными мерами, тогда как на Западе те же процессы
совершались без активного вмешательства государства. С деятельностью
государства Чичерин связывает практически все явления и процессы общественной
жизни России - от оседлости народонаселения до придания общинам некоторой
юридической определенности. Устройство русского государства по его мнению,
организовывалось “сверху”. Сам же факт создания государства он считает великим
и историческим подвигом русского народа. В-третьих, для Чичерина характерно
особое видение личности на Западе и в России. В западноевропейской истории он
отмечает ту большую роль, которую играет личность и созданные благодаря ее развитости
различные союзы. Отличительные черты русской исторической жизни - чрезмерная
слабость представительного начала, практически крепостное состояние всех
сословий, отсутствие политических свобод. все это является результатом
личностного начала государству.
К 60-м гг. относятся выход в
свет его работы “О народном представительстве” и подготовка трехтомного “Курса
государственной науки”, в то время Чичерин пишет пятитомную “Историю
политических учений” и двухтомную работу “Собственность и государство”. В этих,
а также других работах Чичерин разрабатывает свою политическую платформу,
которую можно охарактеризовать как классический либерализм. исходя из понимания
свободы личности как основного принципа общественного развития, благодаря
которому человек только и может осуществлять свои стремления к абсолютному (а
это составляет ядро его понимания роли и призвания человека в мире), он
полагает, что условия для осуществления этого принципа обеспечивают только
последовательные либеральные преобразования. Его конкретная программа для
России состояла в требовании свободы совести, свободы от крепостного состояния,
свободы общественного мнения, свободы книгопечатания, свободы преподавания,
публичности всех правительственных действий, публичности и гласности судопроизводства.
Идеалом государственного устройства (по крайней мере для России) он считал
конституционную монархию.
Государство, по Чичерину,
предстает в истории союзом народа, связанного законом в одно юридическое целое
и управляемое верховной властью для общего блага. Частное благо есть цель не
государства, а гражданского общества. Государство обеспечивает безопасность и
осуществление нравственного порядка, оно же определяет и защищает права и
свободы. При этом государством определяются права гражданские, а не так
называемые естественные права.
Сама область естественного
права - в отличие от права положительного - это область требований правды,
справедливости, это “система общих юридических норм, вытекающих из
человеческого разума долженствующих служить мерилом и руководством для
положительного законодательства”. справедливость как общее разумное начало и
есть мерило, с помощью которого разграничивается область свободы отдельных лиц
и устанавливаются требования законов. Цель социально-политического развития - избежать
крайностей индивидуалистического анархизма и механического этатизма и суметь
гармонически сочетать личное и государственное начала, индивидуальную свободу и
общий закон.
Право не сводимо к пользе или
к интересу, его сущность связана со свободой как индивидуалистическим и
априорнометафизическим началом. Право с этой точки зрения есть внешняя свобода
человека, определяемая внешними законами. Поскольку закон определяет права и
обязанности, то есть “свободу с ее границами” и вытекающими отсюда отношениями, то
эти границы и есть основное начало права как идеи, как нормы свободы. Чичерин
частично использует Гегелевскую трактовку права как развития идеи свободы, но
критически относится к ее этатическим и антииндивидуалистическим истолкованиям.
Свобода в его трактовке предстает в следующих ступенях развития - внешняя
(право), внутренняя (нравственная) и общественная свобода. Другими словами,
свобода как субъективная нравственность переходит в объективированную и
сочетается с правом как нормой свободы в общественных союзах - семье,
гражданском обществе, церкви, государстве.
Чичерин чрезвычайно высоко
оценивает значения свободы как постоянного и необходимого элемента
человеческого общежития. свобода составляет краеугольный камень многих его
определений, относящихся к области общественных отношений, и сама возможность
развития общества связывается им с принципом свободы человеческой личности.
свобода устанавливает только формальное, а отнюдь не материальное равенство.
Последнее вообще неприемлемо для Чичерина, считающего, что всеобщее равенство
не может быть даже идеалом, потому что оно противоречит природе вещей и
человека. Цель истории, по Чичерину, состоит не в личном удовлетворении, а в
общем благе, а это благо заключается в разнообразии и гармоническом единстве
частей, чему противостояло бы равное распределение жизненных средств.
Необходимым требованием к государству Чичерин полагает принципы экономической
свободы, осуществление которых на практике может вести только к неравенству. Но
именно это и составляет для него движущее начало дальнейшего развития общества.
Глава
II
Чичерин
Б.Н. о понятии и сущности государства
Чичерин считал возможным
познать сущность и целесообразность (финальность) государства на основе
гегелевской философии, интерпретированной с большой дозой мистицизма и
кантианского индивидуализма. Вслед за Гегелем он рассматривал государство как
высшее развитие идеи человеческого общества и воплощение нравственности. Идею
государства, то есть начало, во имя которого оно существует и которое призвано
осуществить, Чичерин считая априорным началом, проявлением Абсолютного. Поэтому
те, кто отвергает метафизику, “не в состоянии ничего понять в государстве”.[4]
Русский мыслитель сводит
бытие к четырем началам, или причинам: производящей, формальной, материальной и
конечной. В обществе этим причинам соответствуют: производящей - власть,
формальной - закон, материальной - свобода, конечной - цель или идея (общая
польза, общее благо). Власть, закон, свобода и общее благо присущи любому
союзу, но в каждом из них преобладает один из этих элементов. А так как,
рассуждает Чичерин, общественных элементов четыре, то им соответствуют четыре
союза: семья, гражданское общество, церковь и государство.
По теории Чичерина
государство является не средством эксплуатации трудящихся, непосредственным
результатом непримиримых противоречий “гражданского общества”, а арбитром между
правовой и моральной областями жизни, призванным не допустить поглощение их
друг другом, водворить мир и общее благо.
С юридическими теориями
государства Чичерина сближают понимание государства как правового союза;
определенное преувеличение юридического аспекта государства. Однако в целом он
выходит за рамки этих теорий.
Понятие государства, по
Чичерину, многопланово. Государство, есть, во-первых, проявление Абсолютного
(влияние гегелевской философии права); во-вторых - юридический союз (отражение
юридического мировоззрения буржуазии); в-третьих - опытный факт, реальных
субъектов власти (социологический подход). Чичерин различал следующие науки о
государстве: философию права (познание априорных начал государства и права),
государственное право (изучение государства как юридического союза), социологию
(государство в связи с другими союзами, прежде всего с гражданским обществом),
политику (наука о действиях государства в связи с борьбой за власть различных
партий и групп).
Государство рассматривается
Чичериным прежде всего как союз народа, а не просто учреждения, аппарат.
“Народ, устроенный в государство, образует одно целое, в состав которого
входят, с одной стороны, объединяющиеся лица, с другой - система учреждений,
которые служат ему органами. Все это вместе составляет одно юридическое тело,
состоящее из лиц и учреждений; как таковое оно должно иметь название, и это
название есть государство”.[5]
Чичерин считает государство
не созданием субъективной воли человека, а закономерным явлением, не зависящим
от субъективных устремлений. Государство представляет собою “объективный
организм, который воплощает в себе мировые идеи, развивающиеся в истории человечества”.[6]
На базе либеральной платформы
Чичерин выдвигает учение о двух этапах развития “государства нового времени”.
Идея государства состоит в установлении высшего единства общественной жизни и в
соглашении всех входящих в состав его элементов. Это две разные задачи. первая
ведет к закреплению частных зависимостей и упрочению господствующих элементов,
вторая ведет к ограждению низших от притеснения высшими. первая является
насущной потребностью государства на низших ступенях развития, там, где приходиться
создавать общественное единство. Возникающее государство. естественно,
опирается на сильнейшие элементы, подчиняя им остальные и тем стараясь скрепить
общественную связь. Когда этот государственный организм окреп, с особенной
силой выступает вторая задача. “Государство, по своей идее, есть представитель
всех интересов и всех элементов общества... Чем независимее государственная
власть от общественных элементов, тем это призвание проявляется с большей
силой”.[7]
Здесь со всей отчетливостью проявились две характерные черты воззрений Чичерина
на государство: во-первых, взгляд на развитие государства как движение к
заранее намеченной цели, во-вторых, абсолютизация относительной
самостоятельности государства, взгляд на него как на внеклассовый институт, который
развивается и существует сам по себе, лишь приноравливаясь к потребностям
общества, лавируя между различными группами, классами.[8]
Чичерин отождествляет
централизованную феодальную монархию и буржуазное государство. Поэтому он
говорит не о государстве периода сословного строя и государстве периода
общегражданского (как следовало бы из его тезиса о том, что каждому гражданину
строго соответствует строй политики), а только о едином “государстве нового
времени”, которое лишь меняет свои формы. Таким образом, развитие государства с
XV века рассматривается как
единый процесс нарастания, укрепление мощи государства и соответственно его
независимости от общественных сил. Тем самым в угоду либеральному реформизму
ученый отрицает революционную смену одной общественной формации другой. Следовательно,
констатируя кризис феодального общественного строя, он не признает кризис
феодального государства. Не смотря на связь с гражданским обществом,
государство в его теории получает самостоятельное бытие, становится первичным
фактором по отношению к обществу, отрешается от падающего сословного строя и
переходит на сторону общегражданского.
Позиция либерального
компромисса во многом определила особенности учения Чичерина о государстве:
во-первых, формальное
определение государства как “всеобщего союза воля”, исключение из него
материальной основы;
во-вторых, объединение
феодальной централизованной и абсолютной монархии в один тип с формами
буржуазного государства под именем государства “нового времени”,
“воздвигающегося” над обществом в качестве первичной практической силы истории;
в-третьих, положение о
государстве как трансформаторе феодального строя в капиталистических, а потому
преувеличение надклассовой роли государства, обоснование его всемогущества,
определяющей силы в движении общества, особенно в переходные эпохи;
в-четвертых, стремление
сочетать тезис об “абсолютизме” государства с доктриной буржуазного либерализма
эпохи свободной конкуренции.
Классовый компромисс в
значительной степени предопределил противоречивость теории Чичерина о
государстве: с одной стороны, гегелевское положение о государстве как самоцели
и проявление Абсолютного духа, о государстве, наделенном неограниченными
правами в отношении граждан; с другой стороны, естественно-правовая концепция
государства как ассоциации всех граждан, страховой организации для обеспечения
свободы и собственности, коренящихся в природе человека и являющихся для
государства священными и неприкосновенными принципами, которые оно не вправе
нарушать.
Глава
III
Новгородцев
П.И. о правовом государстве
Русская
религиозно-философская мысль начала XX века не отличалась особенным
вниманием к проблемам права и правового устроения жизни. Искание абсолютного
добра, абсолютного синтеза “правды - истины” и “правды-справедливости”,
стремление к религиозному преображению действительности затмевали собой поиск
практических путей осуществления абсолютных идеалов. Порой было трудно провести
грань между идеалистическими сторонниками свободы, личности и
материалистическими защитниками классового интереса: пренебрежение к праву и
даже его отрицание как внешнего насилия и принуждения стало общим убеждением
тех и других. В правовом нигилизме созревало невнимание к конкретной жизни
общества и личности. Мыслители, указывавшие на эту опасность, оставались в
меньшинстве.
Но меньшинство это составляло
мощное движение юристов-философов , первое место в котором принадлежало
основателю “идеалистической школы права” Павлу Ивановичу Новгородцеву. Именно
он был учителем И.А. Ильина, Б.П. Вышеславцева, Г.В. Флоровского и других, чьи
труды составляют гордость русской юридической науки.[9]
Творческая жизнь Новгородцева
началась в эпоху почти полного господства позитивизма, эпоху забвения
философской свободы и пренебрежения к абсолютным ценностям. И с этим насильем
ученый вступил в бескомпромиссную борьбу.
Интересы мыслителя
концентрировались на проблеме естественного права, которые позитивизм в лице
исторического и социологического направлений упразднил как самостоятельное
начало, сводя существо правовой нормы к историческим традициям или социальным
связям. С позиции критического идеализма, распространившегося в Европе
благодаря возрождению принципов кантовской философии, Новгородцев показал, что
историзм лишь мнимым образом упраздняет идею естественного права и что он не в
состоянии решить проблемы природы нравственности, рассматривая ее с
генетической и исторической точки зрения.
Естественное право
Новгородцев истолковывая не в контексте исторической эволюции, а в качестве
вечного неотъемлемого права человеческой личности, имеющего нравственную
природу и характер абсолютной ценности. он определял его как “совокупность
моральных (нравственных) представлений о праве (не положительном, а
долженствующем быть)”, как “идеальное построение будущего и нравственный критерий
для оценки, существующий независимо от фактических условий правообразования”.[10]
Свои усилия Новгородцев
сосредоточил на исследовании философско-методологических проблем политики и
права и нравственной сферы общественной жизни и государственных отношений.
Большая часть его работ посвящена изучению метафизических оснований права и
морали, форм взаимосвязи и взаимопроникновения этических и юридических норм в
духовной культуре и анализу особенностей реализации в социальной жизни
абсолютной этической ценности. Можно говорить об определенной преемственной
связи идей Новгородцева и В.С. Соловьева, о влиянии последнего на философию
права и этику Новгородцева. Вместе с тем Новгородцев в своих теоретических
построениях исходил и из кантовской метафизики нравов, различий и
противопоставляя сущее должному, бытие долженствованию, видя в этом специфику
действия социальных законов. Важнейшей частью его концепции была развиваемая в
ряде книг аксиологическая теория права, базирующаяся на философии неоктианства
, учении о естественном праве и эволюционной эпистемологии.
В 1899 году Новгородцев
выступил со статьей “Право и нравственность”, в которой на твердых основаниях
либеральной философии права, в полемике с Владимиром Соловьевым, констатировал
несводимость права и нравственности друг к другу и устанавливал связь обоих
начал на почве естественно-правовой идеи. Это определило принципы нравственной
критики позитивного права. Само естественное право понималось как особая часть
моральной философии, задающая масштаб нормативной оценке правотворчества.
Преобладающую в его время
правовую концепцию Новгородцев именовал “философией легального диспотизма”;
согласно ей основой права считалась государственная власть, утверждаемая на
праве силы. Новгородцев показывал, что включение идеи естественного права в
государственную науку потребует непременных преобразований.
Центральным пунктом
либерально-правового учения Новгородцева стала нравственная автономия
человеческой личности. Моральная идея личности - абсолютная основа
естественного права[11],
но раскрывает себя лишь в этике и метафизике. Личность, как “нравственная
основа общественности”, придает в таком понимании новое освещение и проблемам
общественной жизни. “Общество по своему существу есть неограничение личности, а
ее расширение и восполнение”.[12]Именно
эти положения признаются Новгородцевым безусловными нормами правотворчества и
бытия государства.
Самоопределяющаяся личность
выдвигалась как исходный пункт общественной реальности. Перед ней вставала
грандиозная задача осуществления нравственного закона, воплощение его в жизни
общества. Поиск содержания, соответствующего моральной норме, требует постоянного
морального творчества. Творчество же, преобразующее общественное бытие, не
противопоставлено ему, но осуществляется лишь внутри его, в сознании
реальности, независимой от человеческой воли.
Философия естественного права
Новгородцева утверждала связь доступных научному анализу областей с миром
абсолютных ценностей и начал. В этом признании Новгородцевым законных прав
метафизики сказалось влияние той русской философской традиции, у истоков которой
стоял Владимир Соловьев.
Мысль о высшем синтезе
нравственной идеи и сущности мира совершенно иначе раскрывала их слиянность в
посюстороннем существовании где привычно господствует их вечное разделение.
Новгородцев увидел и показал огромное значение расширения понимания права за
рамки формально-юридических норм. Его небольшая статья “Право на достойное
человеческое существование”, опубликованная в еженедельнике П.Б. Струве
“Полярная звезда”, стала важнейшей инициативой в разработке этой идеи правовой
наукой и политическими теориями. Формальное право свободы, провозглашаемое
либерализмом, должно быть, по мысли Новгородцева, дополнено правом на
обеспечение достойного существования. “Задача и сущность права состоит
действительно в охране личной свободы, но для осуществления этой цели
необходима и забота о материальных условиях свободы: без этого свобода
некоторых может остаться пустым звуком, недосягаемым благом, закрепленным за
ними юридически и отнятым фактически. Таким образом именно во имя охраны
свободы право должно взять на себя заботу о материальных условиях ее
осуществления; во имя достоинства личности оно должно взять на себя заботу об
ограждении права на достойное человеческое существование”.[13]
Эту идею, впервые высказанную В. Соловьевым, Новгородцев сформулировал как
правовую проблему. Тем самым было положено теоретическое начало “социальному
либерализму”, или неолиберализму, - политической теории, сменившей в ХХ веке
классический либеральный индивидуализм.
Две его книги, последовавшие
за разработкой теории естественного права, составили последовательные части его
системы философии права - “Кризис современного правосознания” (1909) и “Об
общественном идеале” (1917). Исследовался широчайший спектр политических
доктрин, обозначивших ход самоопределения правосознания в XIX веке. Глубина кризиса,
постигшего, по мнению Новгородцева, современное правосознание, раскрывается в
весьма характерных для начала XX века уверениях в ненужности права как такового, в
бессилии внешних политических форм и учреждений, в желании устремиться в
область моральной жизни поверх насильственных рамок правового закона, без
юридических гарантий.
Кризис правосознания обнажил
духовные основы той веры, что питала политическую мысль XIX века: веры в абсолютную
реализацию правового государства. Именно ее крушение угнетало сознание и будила
мысль. “Общее значение происходящего кризиса я выразил в форме крушения идеи
земного рая”, - писал Новгородцев. Человечество не только возвращалось к пониманию
рая “неземного”, но и освобождалось от утопической веры в возможность
идеального сочетания свободы и равенства в рамках государства. Конфликт
либерализма и демократии, отстаивающих эти два противоположных начала, является
ярким симптомом переживаемого кризиса. Новгородцев показал, как в течение XIX века разоблачается вера во
всемогущество народовластия и народного суверенитета, заявленная Руссо и
Монтескье, и открывается неспособность народного представительства,
референдума, общественного мнения реализовать в действительности единство
свободы и равенства. А наряду с разоблачением веры в возможность совершенной и
безошибочно действующей государственной организации. Новгородцев изображает
упадок классического либерализма, исходящего из теории индивидуализма. Роль
государства в общественной жизни возрастает пропорционально развенчанию его
земного величия. Либеральный индивидуализм с его требованием невмешательства
государства в частную жизнь терпит практическое поражение, как и эгалитарная
демократия, возлагающая свои надежды на правильную организацию государства.
Новгородцев связывает кризис
правосознания с духом возрождения естественного права, ибо положительным
результатом кризиса является новое понимание общественного идеала как
бесконечной задачи, имеющей смысл морального требования и предполагающей
бесконечное приближение к нему. Гармония свободы и равенства, представимая лишь
идеально, оказывается императивом нравственного действия, а не планом
государственного устройства. Этот вывод о необходимости применения к области
философии права трансцендентального учения о бесконечной задаче, составляет
важнейший результат исследований Новгородцева. “Общим выходом из этого кризиса
я признал неизбежную замену конечного совершенства началом бесконечного
совершенствования”. Это преодоление веры в построение рая на земле нисколько,
однако, не отменяет реальной ценности права и государства. Наоборот, только
освобождение от утопии совершенствования жизни, только через ее внешние формы
приводит к подлинному историческому “оправданию права”, ибо показывает его
высшее призвание и укорененность в глубинах духовной жизни.
Анализируя кризис,
Новгородцев намечает пути к новому утверждению философии личности. “Не вера в
земной рай, которая оказывается по существу недостижимым, а вера в человеческое
действие и нравственное долженствование - вот что становится здесь перед нами.
Не обетованная земля, а непреклонная человеческая личность, такова наша
последняя опора”.
Отстаивая самостоятельное
нравственное и духовно-культурное значение права, не сводимое к категориям силы
и расчета к закону, как таковому, возрожденная естественно-правовая доктрина
должна была, сменив позитивистские парадигмы, утвердить нравственное достоинство
человека, наделенного свободой и ответственностью. Поэтому в центре
политико-правовой теории П.И. Новгородцева находилось понятия автономной
нравственной личности.
Новгородцеву удалось выявить
связь и проследить развитие целого ряда значимых идей, без которых невозможно
представить себе развитие понятия правового государства, например идей
народного суверенитета и “суверенитета” личности, свободы и равенства, нравственности
и права и другие. Однако мыслитель был далек от того, чтобы видеть в правовом
государстве идеал, разрешающий все общественные противоречия. Идеальный
общественный строй, воплощенный в истории, есть, по его мнению, представление,
религиозно-эсхатологическое”.
Заключение
Это было время короткого и
блестящего расцвета русской мысли, обещавшие хорошие плоды. Богатство ярких
индивидуальностей, необозримое количество литературы самых разных философских
жанров, необычайная популярность периодических журналов - “Вопросы философии и
психологии”, “Логос”, “Новые идеи в философии” - и обычных в каждом “толстом”
издании философских разделов, общественно-культурная деятельность издательств,
наконец, нескончаемость философских споров в кружках, салонах, различных
обществах и собраниях - все говорило о восприимчивости русского общества к
философскому творчеству и о поощрении последнего. Для русской философии это
время было поистине “золотым веком”.[14]
Как известно, философия есть
самосознание эпохи. Она создается особым слоем людей, имя которых -
интеллигенция. Связанная тысячью нитей с обществом, государством и народом,
питаемая прошлым и наличным культуры, интеллигенция выделяет из своих рядов
совсем небольшую группу мыслителей философов и через них выражает свое видение
мира.
В русских условиях другой
стороной интеллигентского сознания было народолюбие, искреннее стремление
помочь освобождению народа, пробудить дремлющие в нем силы. она считала себя
ходатаем за интересы народа пред царем и Богом и вела себя в соответствии с таким
представлением. Народ был почвой, которую следовало неустанно возделывать,
чтобы на ней могли вырасти и расцвести общечеловеческие идеалы. Интеллигенты
взывали к народу, шли к нему, “волновали” и просвещали его, ожидая от него
встречи шагов.
Русская либеральная идеология
представляла собой довольно сложное образование. Наряду с европеизированными
вариантами, представленными,
в основном, в социологической литературе, сложился иной, сугубо национальный
вариант идеологии, содержание которого определилось причудливой мозаикой:
западническими и славянофильскими мотивами, интеллектуально -аристократической
отстраненностью от народа и несомненным “народолюбием”, критицизмом в отношении
к религии и безусловным почтением к ней как к жизненной ценности и культурной
силе, диффамацией марксизма как революционного учения и одновременным уважением
к его “научно-реалистическому” содержанию, боязнью революции и желанием
воспользоваться ею для установления парламентаризма, утверждением частной
собственности. а также требованиями правового регулирования социальных
отношений. Этот особенный вид либерализма обозначил свое недолгое существование
тремя знаменитыми сборниками - “Проблемы идеализма” (1902) , “Вехи” (1909)
и “Из глубины” (1918).
решительно оспаривая
творческие возможности революционного социализма, русские либералы достаточно
критично оценивали и перспективы классического буржуазного развития страны.
Поэтому либеральная русская интеллигенция была вынуждена искать некоторый третий
не социалистический в понимании революционных марксистов, и не классический
буржуазный - путь развития, учитывающий живые традиции отечественной культуры,
народного быта и приспосабливающий к ним новый технический, экономический и
правовой западнический фундамент обновленного развития.
Поиск третьего, особого, но
не обособленного от мирового культурного процесса религиозно-национального пути
развития страны составил содержание “русского духовного ренессанса”. Это
явление нашей социально-культурной жизни по своему масштабу и значению может
быть сравнено лишь с однопорядковыми ему славянофильством и западничеством.
В реальной истории России
конца XIX
- начала XX в., когда косность старого
слоя и нетерпение революционеров подводили страну к революционному развитию,
этот третий путь был возможной альтернативой грядущему октябрю.
Столкновение приверженцев
особого пути и сторонников революционного социализма - вот основное
социокультурное противоречие, отражение которого образовало богатый спектр
содержания русской мысли этого периода.
Список использованной литературы
1.Зорькин В.Д. Из истории
буржуазно-либеральной политической мысли России второй половины XIX - начала XX в. (Б.Н. Чичерин) Изд-во
Московского университета 1975 г.
2. Волчек Е.З. Философия:
Учебное пособие. Второе, исправленное, издание - Лен.: НПЖ “Плюсминус”, № 1-2,
1995 г. - 295 с.
3. Власть и право: Из истории
русской правовой мысли. Сборник // Сост.: А.В. Поляков, И.Ю. Козлихин - Л.:
Лениздат, 1990. - 319 с.
4. Исаев И.А., Золотухина
Н.М. История политических и правовых учений России XI - XX
вв. - М.:
Юристъ, 1995 - 378 с.
5. История политических и
правовых учений. Учебник для вузов. Под общей редакцией члена - корреспондента
РАН В.С. Нерсесянца. М., 1996 - 736 с.
6.Козлихин И.Ю. Идея
правового государства: История и современность. - СПб.: Изд-во С.-
Петербургского университета, 1993 - 152 с.
7. Новгородцев П.И. Об
общественном идеале. Вступ. статья А.В. Соболева. М. изд-во “Пресса”. 1991 г.
8.Новгородцев П.А.
Сочинения// Сост. вступ. статьи и прим. М. А. Колерова, Н.С. Плотникова. - М.:
Раритет, 1995. - 448 с. (Библиотека духовного возрождения).
9.Русская философия
собственности (XVII - XX вв.) : - Сборник, Авт. - сост: К. Исупов, И. Савкин -
СПб. СП “Ганза”, 1993 г.
10.Русская философия: Конец XIX - начало XX века: Антология. Учебное
пособие// Вступ. статья А.А. Ермичева, составления и примечания Б.В.
Емельянова. - СПб.: Изд-во С.- Петербургского университета, 1993 - 592 с.
11.Русская философия. Малый
энциклопедический словарь. - М.: Наука, 1995. - 624 с.
12.Словарь - справочник
“Человек и общество” (Философия)(Авторы-сост Коротец И.Д., Штомпель А.А.,
Штомпель О.М.) Ростов-на-Дону: Изд-во “Феникс, 1996 г.-544 с.
13.Философия. Часть 1.
История философии: учебное пособие для вузов// Под ред. В.И. Кириллова, С.И.
Попова, А.Н. Чумакова. - М.: Юристъ, 1996 - 304 с.
[1] В.Д. Зорькин. Из истории буржуазно-либеральной полит. мысли России
второй половины XIX - начала XX в. М.: Из-во Московского унив-та, 1975.
[2] История политических и правовых учений. Учебник для вузов. Под общей
редакцией члена-корреспондента РАН В.С. Нерсесянца. М., 1996 - с. 573
[3] Чичерин Б.Н. О народном представительстве. - с. 410
[4] Б.Н. Чичерин. “Курс государственной науки”, №1, стр. 3
[5] Б.Н. Чичерин. “Курс государственной науки”, ч. 1, стр. 4
[6] Б.Н. Чичерин. Собственность и государство// Русская философия
собственности XVIII - XX. Сборник.
Спб изд - во СП. Ганза, 1993 г. с. 113
[7] Б.Н. Чичерин. Курс государственной науки. Ч. II. стр. 38 - 39
[8] В.Д. Зорькин. Из истории буржуазно-либеральной политической мысли
России. вторая половина XIX
начало XX в. (Б.Н. Чичерин). Из - во Московского университета, 1975, с. 108
[9] Новгородцев П.И. Сочинения//Сост. вступ. статьи и прим. М.Я. Колерова,
Н.С. Плотникова. - М : Раритет,
1995. - с. 5.
[10]Новгородцев П.И. Ответ Л.И . Петражицкому
[11] Новгородцев П.И. Нравственный идеализм в философии права. с. 294
[12] Там же.
[13] П.И. Новгородцев. Право на достойное человеческое существование//
Русская философия соб-ти
XVII - XX вв.Сборник, Авт. - сост.: К. Исупов, И. Савкин. - СПб. СП. “Ганза”,
1993 - 186 с.
[14] Русская философия: конец XIX- начало XX века: Антология. Учебное пособие// Вступительная статья
А.А. Ермичева. - СПб: Из-во С-Петер. унив-та, 1993 г.
|